Светлой памяти воинов Русской Императорской армии –
защитников легендарной крепости – посвящается…
Ситуация на фронте, роль крепостей
Военная осень 1914 года стала началом выпавшего на долю нашего Отечества тяжелейшего испытания – всенародное ликование и небывалый энтузиазм на фоне тревожных вестей с фронта и колоссальных жертв на передовой постепенно сменялись серьезной озабоченностью и растущей ожесточенностью, решимостью сражаться до победного конца. Разгром в Восточной Пруссии германскими войсками 1-й и 2-й армий под началом генералов П.К.Ренненкампфа и А.В.Самсонова и последующее выравнивание нашими силами значительной части фронта предопределили переход к преимущественно позиционному характеру боевых действий.
В этих условиях особое значение имели крепости [1] от удержания или взятия которых порой напрямую зависел исход целых кампаний. Такой ключевой для всей России крепостью стал Осовец [2].
Крепость Осовец – основная характеристика
Русская опорная крепость Осовец располагалась в 50 км от города Белосток (ныне – территория Польши) и всего в 23,5 км от границ Восточной Пруссии, у переправы через реку Бобр. Состоял Осовец из четырех фортов, образованных в 1882–1914 годах в единый укрепленный район [3].
Прикрывавшая собой крупный транспортный узел (имевшая прямое сообщение с тыловыми коммуникациями, а также развитую автономную инфраструктуру) и единственную в этих местах дорогу во внутренние районы Российской Империи, крепость прекрасно выполняла свою основную задачу – «преградить противнику ближайший и удобнейший путь на Белосток вдоль железной дороги Граево-Белосток, отразив все попытки форсировать реку открытой силой, и заставить противника потерять время или на ведение длительной осады, или на поиски обходных путей; облегчить действия наших войск, назначенных для обороны смежных с крепостью участков Бобра; служить опорой для перехода наших войск в наступление для вторжения в пределы Восточной Пруссии; в случае невозможности удержать противника на крепостных позициях подготовить все средства для полного уничтожения всех переправ и переправочных средств через Бобр и его болотистую долину» [4].
Простиравшиеся вокруг бескрайние болота делали невозможным ее окружение [5]. Поэтому у наступавших войск не оставалось иного выхода, кроме решительного лобового штурма Осовца.
Крепость Осовец «являла собою долговременную позицию состоявшую из ряда сомкнутых долговременных фортов по фронту левого берега Бобра и форта (Заречного) на правом берегу реки, служившего опорным пунктом долговременной позиции правого берега, прикрывавшей мост и вместе придававшей крепости способность к активным действиям в сторону Прусской границы. Крепость Осовец имела надлежащее артиллерийское вооружение, предназначенный ей свой пехотный гарнизон и технические части. Комендантом состоял ген. Бржозовский (артиллерист). Осовец, таким образом, защищая широкую полосу по течению р. Бобра и его болотистой долины, протяжением до 50 верст по фронту, преграждал железнодорожный путь и ближайшие обходные пути по грунтовым дорогам и гатям, чем весьма затруднялся охват собственно ядра крепости с флангов и тыла» [6].
Из уникального документа «Формуляр по постройке Крепости Осовец» открывается эпопея строительства крепости, сыгравшей легендарную роль в Первой Мировой войне. Так в 1872 году «в строительном совещании под личным руководством Его Императорского Величества Государя Императора Александра II, признана была чрезвычайная важность усиления нашей оборонительной линии по Бобру» [7].
В 1882 году была организована Комиссия на которую было Высочайше возложено наблюдение и руководство по возведению оборонительных сооружений на Западной границе Империи. А 6 августа того же года был назначен строителем крепости военный инженер полковник Ростислав Владимирович Красовский, выпускник военного Николаевского инженерного училища и Николаевской инженерной академии [8].
В 1912 году после пробной мобилизации началось усиленное строительство новых фортификационных сооружений и усиление существующих: «К началу 1914 года крепость представляла собой полосу долговременных укреплений длинною 60 километров и глубиной 15 километров, состоявшую из 2-х позиций: Заречной, на правом берегу Бобра (форт 2, и Главный), на левом берегу (форты №№ 1, 3, 4) и укреплений между ними» [9].
В крепости находились: госпиталь, церковь, кладбище, склады и различные мастерские.
«В первые месяцы обороны гарнизон возглавлял генерал-лейтенант А.А.Шульман. В январе 1915 года его заменил генерал-майор Н.А.Бржозовский. Оба блестяще справились со своими обязанностями. Если говорить об офицерах, то наибольшую известность приобрел Сергей Александрович Хмельков. Во время боев за цитадель он отличился при отражении многочисленных немецких атак, руководя оборонительными работами. Был дважды контужен и отравлен газами.
Именно благодаря ему память об Осовце сохранится в веках. Дело в том, что в Советской России Сергей Александрович стал одним из крупнейших военных инженеров, а в 1939 году Наркомат обороны выпустил его книгу «Борьба за Осовец». Это был настоящий прорыв. Многие молодые советские офицеры впервые узнали тогда правду о русском прошлом, о мужестве воинов Первой мировой. И даже слова той песни, с которой начинается этот материал, сохранились благодаря генералу Хмелькову» [10].
Первый штурм. Поражение германцев и Высочайшее посещение Осовца Государем Императором Николаем II
Германские войска подошли к Осовцу уже в сентябре 1914 года. К этому времени немцам удалось стремительно занять целый ряд крепостей. 6 сентября 1914 года приказом по крепости № 147 за подписью коменданта, всем чинам было предписано свято исполнять свой долг до конца.
С самого первого дня «гарнизон крепости, все, от мала до велика, каждый по своей специальности, рука об руку, дружно, помогая друг другу, в сознании великой ответственности и движимые беззаветною верностью и преданностью своему долгу выполняли сложные и многочисленные работы по усовершенствованию обороноспособности крепости, вверенной их защите твердыни. Не зная отдыха, ни днем ни ночью, ни праздников гарнизон выполнил по истине гигантскую работу; и действительно, ко дню появления неприятеля перед крепостью таковая была неузнаваема» [11].
До границы с Пруссией от крепости было рукой подать, а поэтому ждать противника долго не пришлось. К Осовцу подошло 40 германских батальонов, имея многократный численный перевес, враги пошли в атаку. Им удалось оттеснить русские роты настолько, что немецкая артиллерия смогла начать обстрел Осовца, так как «из Кенигсберга были доставлены 60 тяжелых орудий калибра до 203 мм. Большинству читателей это мало о чем говорит, так что поясним на таком примере. Когда в Грозном при штурме президентского дворца Дудаева наша армия сделала выстрел из пушки этого калибра, в эфир понеслись панические крики, мол, русские применили ядерное оружие. После двух дней интенсивного обстрела германцы решили: противник достаточно шокирован, чтобы стать легкой добычей. Они снова пошли на штурм, но шквальный огонь нашей артиллерии заставил их залечь. На следующий день последовал еще более неприятный сюрприз. Русская пехота, предположительно деморализованная громадным превосходством немцев и жестокой бомбардировкой, вдруг ринулась во фланговые контратаки. Германцы спешно отступили, отводя артиллерию. Стало ясно, что нахрапом здесь ничего не добиться [12].
По всей видимости, тевтонские полчища рассчитывали на быструю победу и здесь, в особенности учитывая, что, согласно сохранившимся историческим документам, как численный, так и боевой потенциал Осовецкого гарнизона значительно уступал Новогеоргиевскому [13].
Крепость и окрестности были буквально завалены громадным количеством немецких снарядов: «По приблизительному подсчету, германская артиллерия выкинула 35-40 тыс. снарядов! Над крепостью нависла туча дыма, которая не рассеивалась несколько дней. Колоссальные «чемоданы» полетели с полей на Осовец, ложась прихотливым узором в районе крепости и вне его. Канонада не переставала ни на минуту, - германский огонь то всей своей силой обрушивался на один форт, то распространялся по всем фортам» [14].
Наши воины, как и всегда, совершали массу героических подвигов: «Комендант одного из фортов, будучи ранен, вырвался из лазарета и, явившись на форт, лично руководил боем. Того требует от меня долг, - говорил он. Такова безумная храбрость русского человека и презрение к смерти» [15]. В этом повествовании идет речь о штабс-капитане Мартынове, который будучи раненым, выписался из лазарета, несмотря на советы врачей, доблестно и мужественно командовал батареей во время бомбардировки, за что впоследствии был представлен к ордену святого Великомученика и Победоносца Георгия [16].
Вначале немцам удалось с боем занять наши укрепленные полевые позиции и выйти на подступы к крепости, с которых удобно было вести по фортам прицельный огонь. Однако враг значительно недооценил боевой потенциал крепости и ее гарнизона. По воспоминаниям С.А.Хмелькова: «Первая атака… длилась всего пять-шесть дней, немцы обстреляли крепость 15–20-см артиллерией и под давлением корпусов 10-й армии принуждены были снять осаду и отойти в пределы Восточной Пруссии» [17].
В документе «Конспект военных действий под крепостью Осовец» приводится немало героических моментов, действий наших солдат и офицеров: «Телеграфисты под тем же убийственным огнем исправляли повреждения телеграфных и телефонных линий, пехота несла строевую и разведывательную службу, бодрствуя в ожидании штурма, помогая саперам исправлять повреждения наносимые неприятельскими снарядами, тушить возникающие пожары, помогала вывозу раненых. Последнее в последующие дни затруднялось еще и тем, что дороги были изрыты снарядами и завалены деревьями и раненых приходилось носить на руках. Нелегко было и другим частям гарнизона крепости: у каждого дела опасного и ответственного было много; об отдыхе, даже ночью, никто и не думал.
Под этим адским огнем гарнизон крепости доблестно исполнял свой долг, всеми имеющимися средствами, противодействуя противнику. Особо трудная работа выпала на долю крепостной артиллерии, - бороться с превосходной численно и по калибру артиллерией немцев, отлично к тому маскированной в лесу: офицеры и прислуга вела успешно огонь, не будучи все время укрытыми от неприятельского огня, бомб и шрапнелей, рвущихся кругом…
Несмотря на невыносимо трудные условия борьбы ни одна из наших батарей не замолчала до конца бомбардировки и несомненно имела значительный успех, нанося оглушительный вред и потери немцам» [18].
Наша крепость с честью выдержала испытание и оправдала возлагавшиеся на нее надежды. А состоявшееся в эти же дни, под свист тысяч пуль и грохот орудий, Высочайшее посещение крепости Государем Императором Николаем II вызвало небывалое воодушевление русских героев и придало им непоколебимую веру в победу и сокрушение врагов Отечества [19].
Государь Император посетил один из фортов и Покровскую крепостную церковь, пострадавшую при бомбардировке. Церковь была расположена на обширном плацу цитадели крепости, она была каменная, имела форму креста и вмещала более 800 человек. Церковь была заложена в 1888 году, а в 1903 году был освящен придел во имя святителя Николая Чудотворца. В приделе имелась икона святителя Николая, Высочайший дар Государя Императора Николая II, в память посещения церкви Его Величеством 26.08.1897 года, в серебряно-позлащенной и покрытой эмалью ризе.
Его Величество «Перекрестился перед образом святителя Николая Чудотворца, который подарил этому храму в мирном 1897 году. При разговоре со священником спросил, было ли страшно при бомбардировке. Тот ответил:
– Нет, Ваше Императорское Величество. Только мне скучно стало, когда снаряды стали ложиться близ церкви, и я пошел в храм.
Государь улыбнулся и уехал из крепости очень довольный. У него было необъяснимое свойство посещать ключевые места русской обороны накануне каких-то жесточайших для них испытаний. Так было с посещением Саракамыша, где горсть наших воинов выдержала вскоре удар турецкой армии. Где Петербург, а где Саракамыш? О нем и большинство генералов слыхом не слыхивало. Вдруг там появляется на виду врага Царь, воодушевляет, окрыляет бойцов, а вскоре весь мир повторяет имя этого заштатного, ставшего легендарным городишка. Так было и с Осовцом [20].
После неудачного сентябрьского штурма немцы несколько месяцев анализировали ситуацию и ждали, когда замерзнут река и болота. Враг тщательно готовился. Очень нужен был врагу наш Осовец, за которым лежал путь на Белосток, Гродно и Минск.
Второй штурм. Под ураганным огнем
Следующую [21] попытку овладеть крепостью кайзеровские войска предприняли в январе 1915 года, но непосредственно штурм последовал 3 февраля [22]. Пехотинцы в окопах держались 5 суток. Под натиском противника командование крепости приняло решение отвести оборону на вторую линию. Это позволило противнику 13 февраля начать обстрел фортов.
В этот раз немцы сделали ставку на тяжелую артиллерию – помимо прочего, к стенам Осовца было доставлено до четырех «42-х сантиметровых чудовищ» [23]. Эта артиллерийская система отличалась мобильностью (размещалась на двухколесном лафете) и весила около 43 тонн. Длина ее ствола составляла 12 калибров (отсюда второе название орудия – «Модель L/12») или 5,88 метра. Угол подъема ствола мортиры достигал 80° и регулировался гидравлическими подъемниками. Орудие имело скользящий клиновый затвор. Прицельная стрельба могла вестись на дистанциях до 12,5 километров, хотя дальность полета снаряда превышала 14 километров. Скорострельность этой мортиры составляла один выстрел в восемь минут, что являлось высоким показателем для таких крупнокалиберных орудий.
«Большая Берта» могла вести огонь боеприпасами трех видов: бетонобойными снарядами, обладавшими способностью разрушать 8-метровые бетонные стены, не армированные металлопрокатом; фугасными снарядами, которые уничтожали все живое в радиусе 500 метров и оставляли в земле воронки четырехметровой глубины и радиусом до 12 метров; осколочными снарядами, начиненными 15000 металлических остроконечных звезд, которые разлетались на расстояние до 1500 метров.
Автором проекта были главный конструктор концерна «Крупп» Фриц Раушенбергер и его предшественник на этом посту – конструктор по фамилии Дрегер. Они называли проект «Большая Берта» или «Толстая Берта» (нем. «Dicke Bertha») в честь единоличной на тот момент владелицы концерна, внучки и единственной наследницы Альфреда Круппа – Берты Крупп.
По планам врага, Осовецкий гарнизон должен был сдаться максимум через 48 часов. Оценив, как им казалось, по достоинству мужество русских воинов, немцы предложили «полмиллиона золотых имперских марок за сдачу фортов», не дожидаясь ее столь скорого уничтожения. Однако немцам не дано было понять, что значили для каждого русского офицера воинская слава и честь мундира. Позорное предложение было категорически отвергнуто [24].
Начавшаяся вслед за тем атака была страшной – 17 артиллерийских батарей нещадно обстреливали Осовец на протяжение недели, выпустив, «по некоторым данным… около 200000 тяжелых снарядов» [25]; «большинство из них поглотили болото, река, водяные рвы, но более 30 тысяч снарядов попали в объекты обороны. Русское командование просило гарнизон продержаться хотя бы 48 часов, обещая выручку. 25 февраля противник начал новый обстрел, который продолжался до 3 марта. Главными целями были Скобелева гора, форты № 1 и 2. Снаряды вздымали гигантские столбы грязи и воды, выбивали в земле целые кратеры; кирпичные строения разваливались, деревянные горели, бетонные давали огромные трещины в сводах и стенах; проводная связь была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы, пулеметные гнезда, блиндажи были стерты с лица земли. Крепость заволокла туча дыма. В казематах было трудно дышать» [26].
В это же время с неба крепость массированно бомбили германские аэропланы.
По свидетельству непосредственных участников тех событий (майор Спалек в польском журнале «Сапер и войсковой инженер»): «Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа» [27].
Местами попадания были так густы, что большие площади были взрыты слившимися воронками. Центральный форт, Скобелева гора, Заречный форт исчезли в громадных облаках пыли. Там не должно было остаться ничего живого. В таких условиях крайне сложной была работа нашей артиллерии, но тот же день когда «Большие Берты» заговорили, две из них были поражены прямыми попаданиями. Мортиры обнаружила авиаразведка, а агентура полностью подтвердила эти данные. Наши 150-ти мм. пушки, прибывшие из Кронштадта, несколькими залпами подбили немецкое чудо, а еще и взорвали склад боеприпасов. Это ошеломило противника.
Германцы жестоко просчитались – Осовец и его гарнизон не только не были взяты, но и нанесли ответный артиллерийский удар, а крепостная артиллерия «со славой выдержала бой с неприятельской мощной артиллерией. Небывалые до сих пор калибры неприятельских орудий, их поражающая интенсивность огня ни одного раза не заставила замолчать нашу артиллерию» [28]. Враг был не только унижен, но и обескровлен – захлебнувшееся наступление было возобновлено фактически лишь через несколько месяцев. Героическая же твердыня простояла еще целых 190 дней, а «дух русского солдата не был сломлен бомбардировкой» [29].
4 марта 1915 года в крепости на имя генерала Н.А.Бржозовского была получена телеграмма: «Его Императорское Величество соизволил Всемилостивейше благодарить гарнизон Осовца и отличившимся в последних боях частям фронта за их боевую службу. Счастлив объявить подчиненным мне войскам о таковой Высочайшей милости и уверен что внимание и благодарность Нашего Вождя удвоят наши силы чтобы окончательно сломить сопротивление стоящих против нас неприятельских армий и нанести им решительное поражение. Ломжа. 4 марта. Генерал Плеве» [30].
Неудача вынудила противника перейти к позиционным действиям и начать активные фортификационные работы, направленные на продвижение к нашим окопам.
Наши войска отвечали на это быстрыми вылазками: «Столь близкое соседство не было желательно для нас, и 27 июня мы неожиданно атаковали немцев, перекололи бывших в окопах их солдат и сравняли с землей самые окопы. Атака была неожиданна и стремительна, что почти не вызвала жертв с нашей стороны» [31].
Защитников героической крепости, равно как и других крепостей, Всемилостивейше пожаловала Государыня Императрица. Как сообщила газета: «Ея Величеству Государыне Императрице Александре Феодоровне благоугодно было Всемилостивейше пожаловать в благословение мужественных гарнизонов крепостей Ковна, Осовец, Ивангород и Новогеоргиевск святые иконы, покрывала на аналой и воздухи. Кроме того, в крепости Осовец, Ивангород и Новогеоргиевск от Августейшего Ея Императорского Величества Имени доставлены были образки, святое Евангелие, белье, а также повязки «противогаз» для войск крепости Осовец» [32].
…Архивы не сохранили имена многих и многих воинов-героев, кто точным попаданием уничтожил хваленые немецкие орудия. Они ежедневно совершали подвиг, даже не задумываясь об этом, в полном сознании, что их работа необходима Родине, и многие из них остались безвестны. А артиллеристы батареи на Скобелевой горе, которые приняли на себя невероятное море тяжелейших ударов? Пребывая в этом аду целых полгода, эти герои не сломились и не прекратили своего сопротивления.
Третий штурм. «Атака мертвецов», или Русские не сдаются!
«чтить день 24-го июля, день газового штурма, как день особой
нашей боевой гордости и как день скорби по павшим товарищам,
в воспоминание славного прошлого»
Весной 1915 года вся германская военная машина перешла в широкомасштабное наступление. Вначале наш фронт был прорван в Прибалтике, затем – в Галиции. Русская армия вынужденно оставляла западные рубежи Империи и отходила все дальше на восток, но Осовец по-прежнему держался, а боевой дух его защитников креп с каждым днем. Для окончательной победы силам фельдмаршала фон Гинденбурга необходимо было окончательно «захлопнуть польскую мышеловку» [33], что не представлялось возможным без взятия этой русской крепости. Ради достижения своей цели немцы решились на самые крайние меры.
Ранним утром 24 июля немцы совершили одно из страшнейших в XX веке преступлений против человечества – применили отравляющий газ [34].
Для атаки Сосненской и Заречной позиции немцами были собраны внушительные силы, состоящие из 14 батальонов пехоты, 1 батальона саперов, 30 тяжелых осадных орудий и 30 газовых батарей, а «на острие немецкого удара – Сосненской позиции – находилось всего пять рот (1-я, 9-я, 10-я, 11-я и 12-я) 226-го Землянского пехотного полка и четыре роты ополченцев» [35].
Десять дней враги выжидали ветра в нужном направлении, скрытно установив напротив наших позиций несколько тысяч газовых баллонов. Появившийся внезапно темно-зеленый туман смеси хлора с бромом застиг гарнизон врасплох.
Зная, исходя из данных разведки, что немцы планировали применение газа, русское командование предприняло ряд предупредительных мер, оказавшихся, правда, не вполне достаточными. Так 7 июля 1915 года в штаб 12-й армии поступила директива от генерал-квартирмейстера штаба Командующего Северо-Западного фронта М.С.Пустовойтенко, в которой говорилось: «Применять против удушливых газов, где будет возможно по местным условиям, следующее средство, оказывающее на плывущее облако газа задерживающее средство. Перед линей окопов вырываются канавы, по возможности в несколько линий. Тяжелый стелящийся по земле газ, задерживаясь о выступающую над горизонтом стенку канавы, опускается постепенно на дно, а сходящиеся кверху скаты препятствуют свободному выходу газа при легких порывах ветра» [36].
12 июля 1915 года в своем донесении крепостной врач Осовецкой крепости докладывал о наличии в его распоряжении: «Войска гарнизона крепости повязок антигаз получили с добавочными компрессами 75000, с носовыми тампонами в пять слоев марли 45000, раствору гипосульфита 2 пуда, глицерина 1 ½ пуд, марли мягкой 46215 метров, скипидару 12 пудов, аммиаку 40 пудов, стеклянок с нюхательной солью 62000, сернокислого аммония 250 пудов, соды углекислой 63 пуда, соды двууглекислой 2 пуда, раствора сернокислого натрия 40 пудов, извести едкой 890 пудов, баллонов для кислорода 3 шт., мешков для кислорода 24 шт., сухих повязок 6150» [37].
Крепостной врач Осовецкой крепости в своей инструкции, утвержденной 3 июня 1915 года для сведения и руководства, предписывал для защиты от газа защищать себя двумя повязками, сложенными вместе, а нашатырный спирт и воду разбрызгивать перед окопами и в окопах в то время, когда газ начинает надвигаться [38].
Но, газовая атака оказалась в действии намного страшнее: «Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть… Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее – покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки, – мясо, масло, сало, овощи – оказались отравленными и непригодными для употребления. Газ оказался мощным средством поражения и мог свободно конкурировать с бомбами большой мощности» [39].
Выждав немного, немецкие соединения победно устремились к казавшейся им окончательно поверженной крепости. Но внезапно из ядовито-едкого тумана навстречу занявшим уже было передовую, Сосненскую, позицию тевтонам поднялись остатки 13-й роты оборонявшего Осовец 226-го Землянского пехотного полка и немногих уцелевших ополченцев под командованием молодого подпоручика Владимира Карповича Котлинского. Один только вид русских воинов был столь грозен, что кайзеровские солдаты в ужасе бежали, фактически не приняв боя.
Участник обороны Осовца Леонтьев так написал в своих воспоминаниях об этой атаке: «Я не смогу описать озлобления и бешенства, с которым шли наши солдаты на отравителей-немцев. Сильный ружейный и пулеметный огонь, густо рвавшаяся шрапнель не могли остановить натиска рассвирепевших солдат. Измученные, отравленные, они бежали с единственной целью – раздавить немцев. Отсталых не было, торопить не приходилось никого. Проходом к немцам служила только линия железной дороги среди болот, находившаяся под убийственным огнем. Но ничто, - повторяю, ничто, - не могло остановить натиска наших солдат. Наших раненых мы откладывали в сторону, чтобы они не мешали проходу, а сами бежали вперед. Здесь не было отдельных героев. Роты шли, как один человек, одушевленные только одной целью, одной мыслью: погибнуть, но отомстить подлым отравителям.
Впрочем, нет, я знаю и героя, - выдающегося героя, - этой атаки. К полку, в начале войны, был временно прикомандирован только что окончивший военно-топографическое училище юноша, подпоручик Котлинский. Этот человек, кажется, совершенно не знал, что такое чувство страха. Он много принес пользы, командуя одной из рот. Теперь, сильно отравленный газами, он, получив приказание вести роту в контр-атаку, пошел вперед солдат, имея при себе только… бинокль. В минуты адского, невероятного обстрела он, ориентируясь, спокойно осматривал отдельные места боя и отдавал соответствующие приказания. И, на ряду с этой безумной, беззаветной отвагой, он берег жизнь своих людей. Когда участок полотна железной дороги был нами пройден, когда до немцев оставалось 300-400 шагов, Котлинский приказал роте залечь под холмом, а сам вышел под ураганным огнем противника на открытое место и в бинокль осмотрел расположение его сил. Он принес себя в жертву за свою роту. Выбранное им место для атаки оказалось удачным. Немцы не выдержали бешеного натиска наших солдат и в панике бросились бежать. Они даже не успели унести или испортить находившиеся в их руках наши пулеметы. Но сам подпоручик Котлинский был ранен разрывной пулей в бок и умер к вечеру того же дня. Победа роты подпоручика Котлинского, это – одновременно и его личная победа» [40].
Увы, подпоручик Котлинский был смертельно ранен отступавшими врагами, а многие участники той легендарной атаки, известной теперь как «Атака мертвецов», вскоре скончались от отравления в страшных мучениях [41].
Артем Денисов в своей статье «Осовец. Атака мертвецов» так описывает этот бой: «После газовой атаки по сигналу 14 батальонов немцев двинулись для занятия выжженных позиций. Но когда германские цепи подошли к русским окопам, им навстречу в штыковую атаку с криком, а точнее, с «хрипом» ура поднялись выжженные защитники – остатки 8-й и 13-й рот, чуть больше 100 человек. Еле держась на ногах, они все-таки встали на бой, который, казалось бы, проигран. Вид их был ужасен. Со следами химических ожогов на лицах, обмотанные тряпками, они харкали кровью, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Неожиданность атаки и вид противника ввергли германцев в такой ужас, что они сломались. Три пехотных полка (7000 штыков!) стадом ринулись назад, затаптывая своих. Запутавшись в проволочных заграждениях второй линии окопов, многие их них погибли от шрапнели русских батарей. Сосредоточенный огонь по окопам первой линии, уже занятой немцами, был настолько силен, что те бежали и оттуда, бросив захваченные орудия и пулеметы. К 11 часам дня все было кончено. Сосненская позиция была полностью очищена от врага, крепостная артиллерия перенесла огонь на немецкие окопы, довершая начатое дело» [42].
Самыми главными источниками, повествующими о том, что происходило в зоне боевых действий, конечно, являются архивные документы, сконцентрированные в Российском Государственном военно-историческом архиве. Подробный анализ этих документов позволяет установить буквально детальную картину тех событий.
Так «Журнал военных действий 226-го пехотного Землянского полка от 28 января по 9 августа 1915 года (включительно)» повествует так о газовой атаке в день 24 июля 1915 года: «Около 4 часов утра немцы выпустили целое облако удушливых газов и под прикрытием их густыми цепями повели энергичное наступление, главным образом 1, 2 и 4 участки Сосненской позиции. Одновременно с тем, противником был открыт ураганный огонь по Заречному форту, Заречной позиции и по дороге, ведущей с последней на Сосненскую позицию. Вследствие почти поголовного отравления всех защитников 1, 2 и 4 участков, эти последние участки, несмотря на принятые меры были заняты противником.
Получив донесение об этом, от командира 3 батальона капитана Потапова, который сообщил, что немцы, занявшие окопы, продолжают продвигаться по направлению к крепости и находятся недалеко уже от резерва, Командир полка тот час же приказал 8, 13, и 14-й ротам выступить с форта на Сосненскую позицию и перейдя в контратаку выбить немцев из занятых ими наших окопов, причем 13-я рота была направлена вдоль железной дороги на 1-й участок, 8-я рота на 2-й участок, 14-я рота на 3-й и 4-й участки Сосненской позиции. 13-я рота под командованием подпоручика Котлинского выйдя из крепости и рассыпавшись под сильным артиллерийским огнем стала продвигаться вдоль железной дороги на встречу наступающим немецким цепям. Приблизившись к противнику шагов на 400, подпоручик Котлинский во главе со своей ротой бросился в атаку. Штыковым ударом сбил немцев с занятой ими позиции, заставив их в беспорядке бежать по направлению к окопам Сосненской позиции. Не останавливаясь, 13-я рота продолжала преследовать бегущего противника, штыками выбила его из занятых ими окопов 1-го и 2-го участков Сосн. позиции, вновь заняли последнюю, вернув обратно захваченные противником наше противоштурмовое орудие, и пулеметы. В конце этой лихой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен и передал командование 13-й ротой подпоручику 2-й Осовецкой Саперной роты Стрежеминскому, который завершил и окончил столь славно начатое подпоручиком Котлинским, дело. После того, как окопы 1 и 2 участков были вновь заняты 13 ротой, двор Леонова (передовой опорный пункт) еще находился в обладании противником прапорщик Радке, приняв после подпоручика Стрежеминского командование 13 ротой, после того, как крепостная артиллерия несколькими батареями обстреляла двор Леонова, бросился в контратаку и штыками выбил немцев сначала из хода сообщения, а потом и из двора Леонова. Всего 13 ротой было взято около 25 пленных, много амуниции, винтовок и снаряжения и действиями 13 роты противнику были нанесены большие потери убитыми и ранеными» [43].
О том, как тяжело давалась русским эта атака, наглядно показывает Иван Михайлович Смольянов, 30-летний рядовой 226-го пехотного Землянского полка, участник контратаки под Осовцом 24 июля 1915 года: «Я Иван Михаилов Смольянов, кр. Рогачевской волости с. Уманских выселок, где и живу, 30 лет православный, неграмотный. Служу в 226 Землянском полку. Ныне нахожусь в трехмесячном отпуску. Я был призван на военную службу по первой мобилизации. Под Пасху этого года наш полк прибыл в крепость Осовец и там я оставался все остальное время, пока не был отравлен ядовитыми газами. Случилось это в конце июля. Мы были отведены на отдых с передовых окопов в резерв и находились в бетоне, когда командир нашей роты собрал нас и сказал, что пойдем в атаку на немцев. В это время по всей крепости уже распространялись пущенные немцами газы, поэтому нам приказано было одеть респираторы, после этого рота наша построилась и двинулась в атаку, при чем пришлось проходить через мост. Все время мы шли в облаках газа, который был настолько густ, что через него трудно было видеть, даже на близкое расстояние. Тянулся газ, как дым или туман, был он зеленоватого цвета и пахнул серой. Дышать тогда было очень трудно и мало помогали и респираторы; газ драл во рту и в горле. На мосту газы были особенно густы, поэтому нам пришлось обождать, пока газы несколько рассеялись, и только после некоторого промежутка времени мы бросились опять в атаку. Из нашей роты через мост все-таки перешли все и только за мостом рядовой Жилкин не смог дальше идти. Тут же за мостом вскоре появились и немцы, первую цепь которых мы быстро прорвали, бросившись на них в штыки. Часть побежала дальше на вторую цепь, а часть осталась забирать пленных» [44].
Крайне интересен и еще один рассказ. Из протокола опроса рядового 13 роты 226-го пехотного Землянского полка (к сожалению, в документе герой остается безымянным): «Наш полк с 9 февраля 1915 года вступил в крепость Осовец и там стоял до занятия крепости. Впервые немцы пустили ядовитые газы по крепости утром 24 июля с. г. В эту ночь моя 13 рота около 12 часов ночи сменилась из передовых окопов и пришла на отдых в крепость; расположились мы спать в бетонах и заснули. Около 3 часов ночи нас разбудили и сказали, что немцы пустили газы и идут в атаку. Действительно, газ распространялся уже по всей крепости: едкий удушливый туман сероватого цвета, проникавший повсюду и все живое губивший.
Падали люди, животные, листья и трава желтели, все медные части покрывались зеленым налетом; дышать было невозможно.
Надев респираторы, наш батальон вышел из бетона и пошел по окопам. Дорогой многие падали, всюду попадались трупы. Тем временем немцы успели занять обе линии наших окопов. Мы бросились в штыки, прогнали их и заняли наши окопы обратно. Все бывшие в окопах наши люди погибли на месте от газов; здесь были шесть рот нашего полка, умерших на месте; остальных из нашего полка, в том числе и меня, разослали по лазаретам. Какие воинские части неприятеля пускали газы точно не знаю, но на погонах пленных немцев видел № 17 полка. Пускали немцы ядовитые газы главным образом из особых аппаратов, но разрывались и снаряды с газами.
В Прилуцком лазарете я нахожусь с 13 августа с. г. Все это время я чувствую себя очень плохо: постоянный шум в голове, частые головокружения, туман в глазах, тяжело дышать, дрожат руки и ноги, слабость во всем теле, очень трудно ходить. После еды страшно тяжело дышать и кидает в жар. Все это я отношу к действию газов, так как до этого был совершенно здоров» [45].
Рассмотрим еще одно свидетельство главным образом для тех утверждений, что гарнизон крепости, якобы, не пострадал в ходе газовой атаки. На этот раз обратимся к показаниям старшего врача Осовецкой крепостной артиллерии, надворного советника Степана Эммануиловича Шашлыкова от 8 декабря 1915 года.
Он утверждал, что в «ночь на 24 июля сего года я был недалеко от центрального убежища около порохового погреба, вместе со мной там же спали 4 офицера, в числе коих были подполковник Шмаров и подпоручик Хотенко, оба офицеры Осовецкой крепостной артиллерии. В 5-ом часу утра я был разбужен выстрелами неприятельских снарядов и в то же время почувствовал неприятный запах, жжение в горле и головокружение; сообразив, что осаждающий крепость неприятель стреляет снарядами с удушливыми газами, я сам надел и предложил бывшим со мною офицерам надеть противогазовые маски, чем и предотвратил грозящую нам опасность. В это время ко мне прибыл какой-то нижний чин с признаками отравлениями газом, каковые выражались в частом неправильном нитевидном пульсе, бледности лица, общей слабости, в приступах кашля и слезотечения. Оказав нижнем чину медицинскую помощь, я под выстрелами рвавшихся неприятельских снарядов, отправился в центральное убежище, куда был вызван командиром Крепостной артиллерии полковником Нечаевым и где оказал медицинскую помощь с такими же признаками отравления другому нижнему чину. Что касалось массы отравленных газами нижних чинов, то они поступали с передовых Соснецких позиций на перевязочный пункт Заречного форта, где им медицинская помощь была оказана младшим врачом Осовецкой крепостной артиллерии (имя неразборчиво), находящимся в настоящее время в городе Москве… Со слова названного (имя неразборчиво) мне известно, что от действий удушливых газов пострадало всего около 2000 нижних чинов Землянского пехотного полка и около 15 офицеров этого полка» [46].
А вот интересные показания солдат 226-го пехотного Землянского полка.
Так солдат Иван Хрипунов показал: «1915 августа 24 дня, в городе Симбирске, в 117 сводном эвакуационном госпитале, старший кандидат на должности по судебному ведомству при Симбирском Окружном Суде Семенов, по личному распоряжению Прокурора Суда, опрашивал нижнепоименнованного, который объяснил:
Я, Иван Уваров Хрипунов, 31 года, крестьянин Воронежской губернии и уезда, Подгоренской волости и села, рядовой 226 Землянского пехотного полка. Ранее никем опрошен не был.
Когда моя I0 рота увидела облако газов, то мы стали скорее одевать на лицо повязки, но многие не успели, так как газ уже стал наполнять окопы, люди растерялись, поднялся крик - «умираю». Я успел одеть повязку. Германцы I8 полка, следуя позади облака, вошли в окопы I0 роты и на моих глазах убивали умиравших лежавших на земле солдат прикладами и ногами, а один германский солдат так даже выстрелил из ружья и ранил в ногу русского солдата. Ко мне, лежавшему безоружному подбежал германец и намеревался ткнуть в меня штыком, но его кто то отозвал в это время. Наш ротный командир прапорщик Федоров умер тогда от удушливых газов. Подошедшая к нам 13 рота, выбила германцев из наших окопов и я таким образом спасся» [47].
Солдат Дмитрий Лагутин показал: «1915 августа 25 дня, в городе Симбирске, в 117 сводном эвакуационном госпитале, старший кандидат на должности по судебному ведомству при Симбирском Окружном Суде Семенов, по личному распоряжению Прокурора Суда, опрашивал нижнепоименнованного, который объяснил:
Я, Дмитрий Васильев Лагутин, крестьянин Саратовской губернии, Камышинского уезда, Ершовской волости и села, рядовой 226 Землянского пехотного полка, 21 года. Ранее никем опрошен не был.
Шесть рот нашего полка попали под газы. Из моей 11-роты осталось в живых 20 человек. Командир роты поручик Лавров и полуротный прапорщик Ботенко умерли на месте. Позади облака наступали немцы, имевшие на погонах, кажется желтых, цифру 18; дойдя до окопов, в которых лежали, корчившиеся в предсмертных мучениях от газов, солдаты, германцы на моих глазах перекололи этих беспомощных больных русских солдат, у которых в руках решительно ничего не было. От газов бились солдаты и умирали, а они их докалывали. Пришедшие к нам на выручку части из крепости, поймали несколько германцев в плен из этого полка; солдаты были сильно озлоблены на них, но командир запретил проявлять какое-то насилие» [48].
4 августа 1915 года командир 226-го Землянского полка написал подробный рапорт за № 3225 на имя коменданта Осовецкой крепости, в котором отразил действие газовой атаки: «Около 4-х часов утра 24 июля сего года немцы начали выпускать в огромном количестве удушливые газы по всему фронту наших передовых позиций у крепости Осовец. Перед появлением газов противником были выпущены по всему фронту ракеты фиолетового цвета, очевидно сигнальные, и вслед за тем раздалось шипение выпускаемого газа, густое облако которого уже через 5 минут достигло наших окопов. Одновременно с этим немцами был открыт интенсивный артиллерийский огонь по общему резерву, полотну железной дороги и по вновь выстроенному мосту через Рудский канал, а также по окопам у д.д. Сосня и Бялогронды. Через несколько минут в резерве было получено донесение о том, что несмотря на принятые меры, как то: сжигание пакли и соломы, поливание известью, надевание респираторов, почти все защитники 1, 2, 4 и половина 3-го участков Сосненской позиции смертельно отравлены удушливыми газами. Узнав об этом, Начальник Сосненского отряда капитан вверенного мне полка Потапов тот час же приказал полуроте 7-й роты 444-го пехотного полка продвинуться вперед и занять на бугре тыловые окопы, но действие газов было настолько сильно уже и в резерве, что только нескольким человекам удалось занять означенные окопы.
Между тем, вслед за полосой удушливых газов немцы густыми цепями повели наступление по всему фронту, имея позади сильные поддержки. Наступление сопровождалось сильнейшим артиллерийским обстрелом наших передовых позиций и дороги, ведущей из резерва. Одновременно с этим обстреливались также и Заречный форт и Заречная позиция. Противник, не встречая сопротивления, со стороны поголовно отравленных защитников 1, 2 и 4 участков Сосненской позиции, прорезав проходы в проволочных заграждениях, занял эти участки, перебив оставшихся в живых, и стал продвигаться далее вдоль полотна железной дороги, по направлению к общему резерву. Получив донесение об этом, я тот час же приказал 13-й роте выступить с форта, дав ей задачу задержать во что бы то ни стало движение немцев на крепость и, перейдя в контратаку, вернуть утраченный нами 1-й участок Сосненской позиции. Вслед за 13-й ротой мною были высланы 14 и 8 роты, получившие задачи: первая взять обратно Сосню и вторая 2 участок Сосненской позиции. 13-ая рота под командой подпоручика Котлинского, перейдя через мост под сильным артиллерийским огнем противника и рассыпавшись цепью, повела наступление вдоль полотна железной дороги. Выйдя на линию общего резерва подпоручик Котлинский лично произвел разведку и, верно оценив обстановку, с 400 шагов бросился во главе своей роты в атаку на наступающие немецкие цепи. Немцы открыли по 13-й роте сильный ружейный и пулеметный огонь, это не остановило стремительной атаки, которая была доведена до конца, и немцы штыковым ударом были последовательно выбиты из окопов за 1-м участком, а потом и из передовых окопов 1-го и 2-го участков Сосненской позиции, при этом было взято 16 пленных. Находившиеся в окопах и захваченные немцами наши противоштурмовые орудия и пулеметы в полной исправности отбиты у противника. Во время атаки смертельно ранен командир 13-й роты подпоручик Котлинский, передавший командование ротой подпоручику 2-й Осовецкой саперной роты Стржеминскому, завершившему и укрепившему столь славно начатое подпоручиком Котлинским дело. Когда наши окопы 1 и 2 участков Сосненской позиции были вновь нами заняты, подпоручик Стржеминский, будучи сильно отравлен газами, передал командование 13-й роты прапорщику Радке. В этот момент сообщение с передовым опорным пунктом – двором Леонова, также как и самый двор Леонова были еще в руках немцев. Получив от меня приказание во что бы то ни стало выбить немцев из двора Леонова, прапорщик Радке со взводом направился к ходу сообщения и штыковым ударом выбил немцев сначала из ходу сообщения, а потом и из окопов двора Леонова. Эта атака была подготовлена по моему приказанию крепостной артиллерией, несколько батарей которой одновременно открыли ураганный огонь по двору Леонова. Как только стали рассеиваться удушливые газы, начальник 3-го участка Сосненской позиции, командир 12 роты вверенного мне полка подпоручик Чеглоков заметил, что против 3-го участка и левее его наступали густые немецкие цепи. Открыв сильный ружейный и пулеметный огонь по наступающему противнику, подпоручик Чеглоков заставил немцев прекратить наступление на 3-й участок и расколоться на две группы, одна из которых продолжила наступать на деревню Сосню. Удушливыми газами все люди 11 роты, занимавшие этот участок, и все офицеры роты были отравлены и деревня Сосня была занята немцами. Получив об этом донесение через связь и убедившись лично, что немцы, заняв Сосню, стремятся захватить 3-й участок с фланга и с тыла, подпоручик Чеглоков с целью противодействовать охвату, немедленно лично передвинул на фланг взвод и открыл по немцам сильный ружейный и пулеметный огонь.
Несмотря на бешеные атаки, немцы дважды были отбиты и принуждены были отойти назад к д. Сосне, где, прикрываясь складками местности и высокой рожью, продолжали отстреливаться. В это время подоспела высланная мною на поддержку левого фланга Сосненской позиции 14 рота. Подпоручик Чеглоков со своими людьми и с полуротой 14 роты под командой прапорщика Синайского перешел в энергичное наступление и, несмотря на сильное сопротивление немцев, сам идя впереди штыками выбил немцев из окопов деревни Сосня, которые полностью и занял, отбив у немцев захваченные ими наши пулеметы и взял 14 человек пленных. Как только рассеялось облако удушливых газов, немцы густыми цепями повели наступление на правый фланг Бялогрондской позиции. Из состава 11 роты, занимавшей окопы Бялогрондской позиции, осталось не отравленных газами всего 50 человек, которых принявший после отравленного газами штабс-капитана Кульчинского командование ротой, прапорщик Шарапов распределил равномерно по всей линии Бялогрондской позиции. Получив донесение о том, что немцы энергично наступают на правый фланг позиции и уже достигли наших проволочных заграждений, прапорщик Шарапов тот час же направился туда, сильным ружейным и пулеметным огнем 11-ой роты атака была отбита. Около 7 часов утра немцы повторили попытку атаковать правый фланг Бялогрондской позиции, но с тем же результатом, что и в первый раз. Находящийся на левом фланге позиции прапорщик Ретюнский, заметив наступление немцев на 1 участок Сосненской позиции, лично, за выбытием из строя прислуги, управляя пулеметом, открыл огонь по наступающим на названный участок цепям противника, нанеся ему значительны потери.
Потери вверенного мне полка за бой 24-го июля: офицеров смертельно ранен 1, умерших от отравления газов 7, тяжело отравленных и эвакуированных 9, отравленных и оставшихся в строю 43, врачей тяжело отравленных и эвакуированных 2, нижних чинов убитых 51, раненых 140, умерших от отравления 488, тяжело отравленных и эвакуированных 1500, отравленных и оставшихся в строю 1500. Потери материальной части 1 пулемет подбит.
Захвачены трофеи – 30 пленных, много винтовок и снаряжения и до 5 верст полевого кабеля.
Потери противника очень значительны, не менее 2000 убитыми и ранеными. Только благодаря тому, что мною быстро была схвачена обстановка и быстро были двинуты 8, 13 и 14 роты в контратаку, Сосненская позиция была взята нами обратно и восстановлено прежнее положение. Малейшее промедление в высылке этих рот могло повлечь за собой не только потерю Сосненской позиции, но и захват немцами Заречной позиции и даже Заречного форта, так как немцы успели уже проникнуть до Рудского канала.
Подлинный подписал: Полковник Катаев, Полковой Адъютант подпоручик Усов» [49]
Из донесения коменданта Осовецкой крепости следует, что немцы «выжидали наиболее благоприятных атмосферных условий для сильнейшего действия отравляющего газа. Некоторые пленные показали, что всех баллонов было более 400. Газ, выпущенный из баллонов, темно зеленоватой окраски быстро направился вперед к крепости, расширяясь в стороны и вверх при быстром наступательном движении. Действие газового облака с одной стороны образовало завесу, скрывающую подступ противника, а с другой стороны смертельно отравляло все, над чем проходило. Распространение газов вперед, как оказывается, продолжалось до 25 верст, а вверх до 5-6 сажень. Разрушительное действие газов сказывалось по прохождению его до 12 верст, а в дальнейшем оно сильно ослабевало. Действие газа непосредственно на передовые позиции, следовательно в начале его поступательного движения, было чрезвычайно и для людей в большинстве смертельно: сфера такого разрушения может считаться несколько верст по глубине. Под действием отравляющих газов первыми жертвами стали разведывательные партии и секреты, которые все погибли: действие газов на окопы такие надо признать смертельным, а в дальнейшем на расстоянии вглубь до 3-4 верст выводящим из строя. Состав газа, имеющий в основе хлор, определить трудно, но безусловно в нем была и другая какая-то удушливая примесь, усиливающая удушливый эффект» [50].
Страшно читать строки, где описано то, что увидели наши воины: «Мы нашли на Сосне трупы отравленных солдат, исколотых штыками. У некоторых были размозжены прикладами головы. Бедняги после действий газов, не могли ни уйти из окопов, ни оказать сопротивления врагу. Они были бессильны, как дети, не немцы не пощадили их и зверски добили всех. Что руководило отравителями, - природная жестокость, или страх оставить у себя в тылу хотя бы и обессиленных, но живых русских солдат, - я не знаю. Но они действовали как звери, и мы, пошедшие в контратаку, отмстили за товарищей» [51].
Так кончился страшный немецкий газовый блицкриг. Газовая волна отравила не только окопы передовой Сосненской позиции, где находились 9, 10, 11 и 12 роты Землянского полка, а также несколько рот ополченцев (хотя эти роты пострадали больше всего), но и защитников крепости, были отравлены крепостные артиллеристы и силы гарнизона.
13-ая рота 226-го пехотного Землянского полка, под командой подпоручика Владимира Котлинского, сменившего его после смертельного ранения подпоручика Владислава Стрежеминского, была отравленаудушливыми газами. Рота контратаковала через мост в страшных условиях химического отравления, теряя людей при наступлении.
Но эта атака стала последней и для германцев – в тот день они окончательно уверились в том, что крепости взять не смогут. Именно тогда, как считается, родился знаменитый девиз «Русские не сдаются», а отражение газового штурма, несомненно, стало выдающейся страницей в истории русской армии.
Подпоручик Владимир Карлович Котлинский, герой обороны крепости, был погребен около 3-го крепостного Осовецкого госпиталя, а впоследствии его останки были перенесены в родной город Псков и погребены на Мироносицком кладбище, где хоронили воинов, умерших в госпиталях.
Газета «Псковская жизнь» сообщила землякам героя, что «Победа роты подпоручика Котлинского, это одновременно и его личная победа. За славный боевой подвиг он посмертно представлен к Георгиевскому кресту» [52].
За отличие в делах против неприятеля В.К.Котлинский был представлен к ордену святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени: «Корпуса военных топографов, умершему от ран, полученных в бою с неприятелем, Владимиру Котлинскому за то, что состоя в прикомандировании к Землянскому пехотному полку, 24-го июля 1915 года в бою у крепости Осовец, когда немцы силою около 5-ти полков, пользуясь ядовитыми удушливыми газами, заняли оставленную нами часть передовых позиций, сознавая опасность создавшегося положения, воодушевив нижних чинов своей роты, быстро ринулся с ней вперед, штыковым ударом выбил немцев из занятых ими окопов и, при содействии частных поддержек, постепенно выбивая противника из окопов, восстановил первоначальное положение. В конце этой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен» [53].
Благодаря усилиям общественности в городе Пскове на Мироносицком кладбище 6 августа 2015 года был освящен поклонный крест, установленный в память о подвиге героев Первой Мировой войны и в память о выдающемся земляке.
Нельзя не сказать и о том высоком патриотическом духе, что свято соблюдался во все дни обороны Осовца. Так «По приказанию коменданта крепости духовой оркестр крепостной артиллерии (вначале и полков, имевших свои оркестры) ежедневно в 7 ½ часов вечера выходил на центральное убежище и обратив раструбы в направлении позиции противника играл: «Коль Славен», как хвала Богу, сохраняющему нас, «Гимн», как выразитель нашей верности Родине и «Марш», как выражение доблести нашей. Мощные звуки, долетая до слуха противника, указывали ему, что твердыня наша не сокрушима и гарнизон шлет ему свой гордый вызов» [54].
Так во все время обороны весь гарнизон мог свободно удовлетворять свои религиозные потребности, для чего помимо богослужений в храме, священники постоянно посещали форты и позиции, бесстрашно окормляя паству, «раскидывались походные церкви и в них отправлялись богослужения» [55].
Твердыня немеркнущей славы
И все же через месяц Осовец был оставлен. Гарнизон был вынужден уйти по приказу Генерального штаба в ходе общего отступления наших войск. Доблестная крепость «выполнила свое назначение – она запретила на 6 месяцев доступ противнику к Белостоку, выдержала бомбардировку снарядами мощной осадной артиллерии, отразила все мелкие атаки и отбила штурм с применением отравляющих газов», а «пехота Осовецкой крепости держала в своих руках передовые позиции в течение 6 месяцев, отбив все попытки противника овладеть ими. Крепость имела работоспособный штаб, опытных начальников артиллерии и инженеров; во главе крепости стоял решительный, энергичный комендант» [56].
Эвакуация крепости началась 18 августа, без паники и в полном соответствии с планом. Перед отходом все ее имущество было эвакуировано, а все строения и коммуникации – взорваны практически до основания. Пришедшие 25 августа на это место немцы нашли лишь безжизненные обугленные руины [57]. Они не нашли ни одного патрона, ни одного снаряда.
На итоговом рапорте генерала Н.А.Бржозовского Государю, Его Императорским Величеством была начертана резолюция: «Выражаю самую горячую благодарность всему составу доблестного гарнизона Осовца!» [58].
А в изданном при отходе из крепости приказе самого бравого ее защитника генерала Н.А.Бржозовского отмечено, в частности, следующее: «Герои Осовчане, более года вы честно работали во славу Родины и на страх врагу. Не было ни одной минуты, когда бы вы дрогнули и убоялись славной смерти. Не щадя своей жизни, вы отбивали все натиски противника и до последней минуты победно держали дарованное вам знамя. Слава вам, страха не имущие и да успокоит Господь Бог души всех за веру и Родину жизни положивших. Не только для нас, но и для всей великой России Осовец святое место и та славная страница великой освободительной войны, на которой нет ни одного пятнышка: как славно началась защита, так и славно окончилась она; все свято исполнили долг свой и у всех на совести покойно…
В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и, мертвая, она стала еще страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать-Родина свои раны и в небывалом величии явит миpy свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас, защитников Осовца, а мы, Осовчане, дабы укрепить память крепости навеки, положив чтить день 24-го июля, день газового штурма, как день особой нашей боевой гордости и как день скорби по павшим товарищам, в воспоминание славного прошлого, да останемся мы навсегда друзьями, без различия чинов и званий» [59].
…Всего через полтора года при активной поддержке иностранных держав, при полном попустительстве и предательстве генералов и высших сановников в России произошел государственный переворот. Разразилась братоубийственная война, в которой вчерашние солдаты, офицеры и генералы, в том числе доблестные воины Осовца, оказались по разные стороны фронта. Судьба их тоже оказалась разной, но почти всех постигло незаслуженное забвение [60].
Известно, что советская власть старательно замалчивала историю этой страшной войны, позорное поражение в которой произошло исключительно «заслугами» ее вождей. Долгие десятилетия намеренно скрывались имена русских героев и их славные подвиги. Однако сегодня мы вновь уделяем все большее внимание истории этой поистине Великой войны, 100-летие со дня начала которой памятно отмечалось в ушедшем 2014 году.
Совершенно очевидно, что возвращение былой славы и могущества России невозможно без обращения к ее великому прошлому. Пожелтевшие и потрепанные долгими десятилетиями, обугленные от дыма и огня страницы Первой Мировой хранят многие свидетельства доблести русского оружия и силы русского духа. Безусловно, одним из замечательнейших примеров стойкости и мужества нашего народа навечно останется легендарный Осовец – твердыня немеркнущей славы.
Семен Яковлевич Ваксман
Примечания:
- При этом сложно утверждать, что русское командование придавало крепостям высокое значение. Так, по словам участника Первой Мировой войны, а затем Белого движения на Юге России генерал-майора Всеволода Викторовича Буняковского (1875 – после 1925), «… с самого начала Beликой Европейской войны целый ряд крепостей был взят немцами в самый короткий срок. Это создало впечатление невозможности длительного сопротивления крепостей при наличии могущественной осадной артиллерии, коей располагали немцы». Цит. по: Буняковский В.В.Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924
- По мнению В.В.Буняковского: «В конечном итоге, в течение войны только две крепости по длительности обороны выполнили свое назначение: Верден на западе и Осовец на востоке». Цит. по: Буняковский В.В. Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924
- Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 9–11. Сергей Александрович Хмельков (1879–1945) – российский и советский военный инженер-фортификатор, доктор технических наук, профессор, генерал-лейтенант инженерных войск, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, основоположник теории построения фортификационных оборонительных сооружений в виде узлов сопротивления долговременных укрепленных позиций (укрепленных районов). В 1915 г. – участник обороны Осовца, штабс-капитан.
- Там же. С. 12.
- Этимологически (в переводе с польского языка) слово «Осовец» означает примерно «мрачное, пустынное место, расположенное среди осин».
- Величко К.И. Русские крепости в связи с операциями полевых армий в Мировую войну. Л.: Издание военно-технической академии Р.К.К.А. 1926. С. 44.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 321. Л. 1, 3.
- Там же. Л. 5, 7.
- Хмельков С.А. Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР, 1939. С. 12; Военная энциклопедия. Петроград. 1915. Т. 17. С. 196.
- Григорян Владимир. Осовец не сдается. Ссылка с сайта http://www.rusvera.mrezha.ru/.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 368. Л. 22.
- Григорян Владимир. Осовец не сдается. Ссылка с сайта http://www.rusvera.mrezha.ru/.
- Гарнизон Осовца состоял из двух полков (225-го Ливенского и 226-го Землянского пехотного), двух батальонов ополченцев, двух артиллерийских батальонов, саперного подразделения и подразделений обеспечения. На вооружении гарнизона состояло около 200 орудий калибра от 57 до 203 миллиметров. Пехота была вооружена трехлинейными винтовками Мосина, ручными пулеметами системы Мадсена образца 1902 и 1903 гг., станковыми пулеметами системы Максима образца 1902 и 1910 гг., а также картечницами системы Гатлинга. См.: Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. В. В. Буняковский также характеризует Осовец как «крепость 3-го класса, незаконченной постройки».
- Славные дни Осовца. Русский Паломник. 1914. № 41. С. 664а-664б.
- Там же. С. 664б.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 368. Л. 22.
- Хмельков С.А. Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 3.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 368. Л. 23-24.
- 25 сентября Государь Император Николай II писал Императрице Александре Феодоровне: «…остановился в Белостоке и посетил Осовец, нашел гарнизон в очень бодром виде». Цит. по: Переписка Николая и Александры Романовых (1914–1915 гг.). М. – Л., 1925. Т. III. С. 23.
- Григорян Владимир. Осовец не сдается. Ссылка с сайта http://www.rusvera.mrezha.ru/.
- Следует отметить, что непосредственные участники тех героических событий в своих работах выделяли 2 ключевых периода обороны Осовца – сентябрьскую атаку и осаду, начавшуюся в январе и продолжавшуюся вплоть до эвакуации и взрыва крепости. Тем не менее, 2-й период фактически тоже можно разбить на две части: преимущественно это январь – начало весны и июль – август. Кроме того, можно четко обозначить 3 основных штурма Осовца германскими войсками.
- Денисов Артем. Осовец. Атака мертвецов. Братишка. Издание «Братства краповых беретов Витязь». 2011. Январь. С. 36.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 368. Л. 8об.
- Невмятулин Р.Г. Землянский полк. М.: Амрита-Русь. 2015. С. 43.
- Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 62.
- Денисов Артем. Осовец. Атака мертвецов. Братишка. Издание «Братства краповых беретов Витязь». 2011. Январь. С. 36-37.
- Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 65.
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6½ месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 39.
- Хмельков С.А. Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 66.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 457. Л. 225-227.
- Леонтьев В. Осовец. Из воспоминаний участника обороны. Русское Слово. 1915. № 202. 2 сентября. С. 2.
- Высочайшие известия. Русское Чтение. 1915. № 158. 19 июля. С. 3.
- Имеются в виду планы германского командования по окружению наших воинских соединений в западных районах тогдашней Российской Империи, в т.ч. на территории Польши.
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6½ месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 44-45.
- Черкасов А.А, Рябцев А.А., Меньковский В.И. «Атака мертвецов» (Осовец, 1915 г.): миф или реальность. Былые годы. 2011. № 4 (22). С. 6.
- РГВИА. Фонд 13140, опись 1, дело 2148. Л. 158.
- Там же. Л. 93.
- Там же. Л. 62.
- Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 80-81.
- Леонтьев В. Осовец. Из воспоминаний участника обороны. Русское Слово. 1915. № 202. 2 сентября. С. 2.
- Буняковский В.В.Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6½ месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 46. Принято считать, что автором термина «Атака мертвецов» является С. А. Хмельков.
- Денисов Артем. Осовец. Атака мертвецов. Братишка. Издание «Братства краповых беретов Витязь». 2011. Январь. С. 38.
- РГВИА. Фонд 2839, опись 1, дело 21. Л. 46об.- 47об.
- РГВИА. Фонд 13159, опись 1, дело 232. Л. 528-528об.
- Михайлович З.З., Полянская Л.И. Зверства немцев в войну 1914-1918 гг. (из документов Первой мировой войны). Л., 1943. С.68-69.
- РГВИА. Фонд 13159, опись 1, дело 230. Л. 244-244об.
- Там же. Л. 226-226об.
- Там же. Л. 227-227об.
- Там же. Фонд 13140, опись 1, дело 578. Л. 1-2об.
- Там же. Фонд 13140, опись 1, дело 576. Л. 1-4.
- Леонтьев В. Осовец. Из воспоминаний участника обороны. Русское Слово. 1915. № 202. 2 сентября. С. 2.
- Подвиг Псковича. Псковская Жизнь. 1915. № 1104. 28 ноября. С. 2.
- Высочайшие награды. Русский Инвалид. 1916. № 274. 14 октября. С. 1.
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6 ½ месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 54.
- Там же. С. 55.
- Хмельков С.А.Борьба за Осовец. М.: Гос. воен. издат. Наркомата обороны СССР. 1939. С. 85, 88.
- Там же. С. 85.
- Буняковский В.В.Краткий очерк обороны крепости Осовца в 1915 г. Военный сборник. 1924
- Свечников М.С., Буняковский В.В. Оборона крепости Осовец во время второй, 6 ½ месячной осады ее. Издание Главного управления Генерального штаба. Петроград. 1917. С. 58–59.
- Особенно поразителен следующий случай. В 1924 г. газеты писали о солдате, обнаруженном в крепости Осовец. Оказалось, при отступлении саперы направленными взрывами засыпали подземные склады крепости с амуницией и продовольствием. Когда уже польские офицеры спустились в подвалы, неожиданно из темноты по-русски раздалось: «Стой! Кто идет?» Незнакомец оказался русским солдатом. Часовой сдался лишь после того, как ему объяснили, что ни войны, ни страны, которой он служил, уже давно нет. На протяжении 9 лет солдат питался тушенкой и сгущенкой, не потеряв счет времени и приспособившись к изолированному существованию в полной темноте. Выбравшись на поверхность, он потерял зрение от солнечного света и был помещен в больницу, а затем передан советским властям. На этом след последнего защитника Осовца был потерян. В 1960-е годы была предпринята попытка отыскать следы этого героя. Строго говоря, не доказано и само его существование, но это предание живо до сих пор, хотя есть версии, что случилось это не в крепости Осовец, а в другом месте. См. об этом: Смирнов С.С.Бессменный часовой. Пока еще легенда // Огонек. 1960. № 31. С. 15-16.